Наконец, создан удобный аналог ведущей странички, вот здесь: http://aktiv-i-arhiv.blogspot.ru/. По сути дела основной центр. Подобный интернетный дневник можно позволить себе только на блогспоте. Почти идеальный гибрид социальной сети и личного сайта. Наиболее актуальные заметки будут появляться именно там.
среда, 29 мая 2013 г.
понедельник, 27 мая 2013 г.
Тайный язык цветов (Тайны жизни). С.-Пб.: ООО «Издательство «Тригон»», 2004. 384 с. Нюйва и Фу Си. С. 152, 153.
Китайские мифы об установлении природного календаря сохранили предание о том, как божественная первичная пара, иногда называемая братом и сестрой, иногда мужем и женой, Нюйва и Фу Си трудились над созданием мира. Нюйва и Фу Си, переплетаясь друг с другом ниже пояса в виде змеевидных колёс, символизировали осевое вращение небосвода, которое само по себе создавало представление о времени и пространстве.
Нюйва — женская половина пары, она установила четыре направления пространства, а Фу Си, мужская половина, сотворил два календарных растения. Одно растение каждый день выращивало по листу, пока на стебле не разворачивалось пятнадцать штук, а потом начинало ежедневно сбрасывать листья. Другое растение наращивало листву медленнее: по одному листу за месяц; через шесть месяцев листья начинали опадать с такой же скоростью. Так отслеживались фундаментальные интервалы времени: дни, месяцы, годы.
Так растения вошли и в историю календаря.
Нюйва — женская половина пары, она установила четыре направления пространства, а Фу Си, мужская половина, сотворил два календарных растения. Одно растение каждый день выращивало по листу, пока на стебле не разворачивалось пятнадцать штук, а потом начинало ежедневно сбрасывать листья. Другое растение наращивало листву медленнее: по одному листу за месяц; через шесть месяцев листья начинали опадать с такой же скоростью. Так отслеживались фундаментальные интервалы времени: дни, месяцы, годы.
Так растения вошли и в историю календаря.
Из «Сумерек» Стефани Майер:
В конце концов своего я добилась. Оглушительная музыка не давала думать, а ради этого я и терзала уши, Я слушала диск снова и снова, пела вместе с солистом, а обессилев, сдернула наушники и заснула.
Сон унес меня в незнакомую местность — судя по рассеянному голубому свету, в лес. Понимая какой-то частью сознания, что сплю, я прислушалась к шуму волн, бьющихся о скалы. Если найду океан, то увижу солнце. Я шла на звук воды, но тут неизвестно откуда появившийся Джейкоб Блэк схватил меня за руку и потащил в лесную чащу.
— Джейкоб, что случилось? — спросила я.
С побелевшим от страха лицом парень тянул меня в лес. Я пыталась сопротивляться. Нет, не желаю возвращаться во тьму!
— Беги, Белла, беги! — испуганно шептал Блэк.
— Сюда, иди сюда… — Голос Майка слышался откуда-то из-за деревьев, однако его самого я не видела.
— Зачем? — недоумевала я, вырываясь из объятий Джейкоба.
Но Блэк сам отпустил мою руку, всхлипнул, и, неожиданно забившись в конвульсиях, упал на землю. Боже, его колотит, как при лихорадке!
— Джейкоб! — закричала я. Однако было уже поздно. Вместо парня на земле лежал крупный рыжий волк с черными глазами. Зверь смотрел туда, где должен был быть океан, а потом ощетинился и зарычал, обнажив клыки.
— Беги, Белла, беги! — откуда-то из-за спины закричал Майк, а я даже не обернулась, засмотревшись на свет, приближавшийся ко мне с берега.
Из-за деревьев вышел Эдвард. Его кожа источала неяркое сияние, глаза казались черными и опасными. Вытянув руку, он поманил меня за собой. Сидящий у моих ног волк глухо зарычал.
Я шагнула к Каллену, и он улыбнулся, обнажив острые клыки.
— Доверься мне.
Волк сгруппировался, готовый в любую минуту броситься на вампира. Черные глаза впились в яремную впадину.
— Нет! — закричала я… и проснулась. Наушники и плейер с грохотом упали на деревянный пол.
В комнате горел свет, а я, одетая и обутая, лежала на неразобранной постели. Сбитая с толку, я взглянула на стоящие на туалетном столике часы. Полшестого утра.
Сон унес меня в незнакомую местность — судя по рассеянному голубому свету, в лес. Понимая какой-то частью сознания, что сплю, я прислушалась к шуму волн, бьющихся о скалы. Если найду океан, то увижу солнце. Я шла на звук воды, но тут неизвестно откуда появившийся Джейкоб Блэк схватил меня за руку и потащил в лесную чащу.
— Джейкоб, что случилось? — спросила я.
С побелевшим от страха лицом парень тянул меня в лес. Я пыталась сопротивляться. Нет, не желаю возвращаться во тьму!
— Беги, Белла, беги! — испуганно шептал Блэк.
— Сюда, иди сюда… — Голос Майка слышался откуда-то из-за деревьев, однако его самого я не видела.
— Зачем? — недоумевала я, вырываясь из объятий Джейкоба.
Но Блэк сам отпустил мою руку, всхлипнул, и, неожиданно забившись в конвульсиях, упал на землю. Боже, его колотит, как при лихорадке!
— Джейкоб! — закричала я. Однако было уже поздно. Вместо парня на земле лежал крупный рыжий волк с черными глазами. Зверь смотрел туда, где должен был быть океан, а потом ощетинился и зарычал, обнажив клыки.
— Беги, Белла, беги! — откуда-то из-за спины закричал Майк, а я даже не обернулась, засмотревшись на свет, приближавшийся ко мне с берега.
Из-за деревьев вышел Эдвард. Его кожа источала неяркое сияние, глаза казались черными и опасными. Вытянув руку, он поманил меня за собой. Сидящий у моих ног волк глухо зарычал.
Я шагнула к Каллену, и он улыбнулся, обнажив острые клыки.
— Доверься мне.
Волк сгруппировался, готовый в любую минуту броситься на вампира. Черные глаза впились в яремную впадину.
— Нет! — закричала я… и проснулась. Наушники и плейер с грохотом упали на деревянный пол.
В комнате горел свет, а я, одетая и обутая, лежала на неразобранной постели. Сбитая с толку, я взглянула на стоящие на туалетном столике часы. Полшестого утра.
Джанни Родари. «Какие бывают ошибки» (переводы с итальянского И.Г. Константиновой и Ю. Н. Ильина): Гвидоберто и этруски
Много, очень много лет назад профессор Гвидоберто Доминициани отрастил себе щеголеватую чёрную бородку и отправился в Перуджу. Я не хочу сказать, что без бороды он не смог бы совершить визит в город, который, как уверяют путеводители, «был некогда крупным центром этрусской цивилизации». Я хочу сказать, что та и другая идея — отрастить бородку и побывать в Перудже — родились одновременно, в одном и том же году. И с тех пор, точнее, с того дня, когда Гвидеберто прошёл под этрусской аркой, которую ещё называют Аркой Августа, его борода и город Перуджа уже никогда не разлучались.
Надо вам сказать, что Гвидеберто до безумия любил… этрусков. Среди всех событий, всех народов и всех загадок истории только этруски обладали способностью привести его мозг в крайнее напряжение. Кто они такие? Откуда пришли в Италию? И самое главное: на каком таком чертовском языке они говорили?
Надо вам сказать также, что язык этрусков, словно неприступная крепость, тысячелетиями выдерживал атаки учёных всего мира. Но до сих пор никто так и не расшифровал его, никто не понимает ни единого слова.
Тем самым этруски словно отомстили за себя, как бы говоря: «Вы уничтожили нас? Ладно. Древние римляне захватили и покорили наши города? Прекрасно. Зато мы сделаем так, что никто никогда не сможет заниматься этрусками без головной боли и нервного истощения».
И вот Гвидеберто оказался в Этрусско-романском музее. Он медленно, неторопливо, тщательно осматривал один зал за другим, растягивая удовольствие, словно сладкоежка, откусывающий шоколад крохотными кусочками, чтобы продлить приятное ощущение. Удар молнии разразился, когда он увидел знаменитейший «чиппо» — могильный столбик без капители из местного камня травертина, на котором высечена знаменитейшая «этрусская надпись» — несколько строк, над которыми ломали свои светлые головы сотни виднейших учёных, головоломка, от которой бросало в дрожь лучших дешифровщиков и любителей ребусов и кроссвордов.
Увидеть этот знаменитый могильный столбик и влюбиться в него было для Гвидоберто минутным делом. Почтительно прикоснутьсяк нему и решить, вернее, поклясться, что он прочтёт высеченную на нём надпись, тоже было впоне естественно.
Так уж устроены эрускологи, то есть те, кто изучает культуру этрусков. Профессор Гвидоберто Доминициани, приехав в Перуджу всего на один день, остался там на всю жизнь. Все рабочие дни с 9 до 12 и с 15 до 17 часов (в соответствии с расписанием работы музея) он проводил перед своим любимым столбиком, созерцая его.
Однажды утром, когда он размышлял над словом «расенна», пытаясь понять, означает ли оно «народ», «люди» или, может быть, «увитые цветами балконы», кто-то обратился к нему на незнакомом языке. Молодой голландец, жаждавший узнать что-нибудь про знаменитый столбик, надеялся получить у него хоть какие-нибудь сведения. Гвидоберто напрасно пытался объясниться с ним по-немецки, по-английски или по-французски. Ясно было, что они изучали эти языки у весьма различных преподавателей, потому что понимали друг друга не лучше, чем крокодил и утюг.
Молодой человек, похоже, очень хотел узнать как можно больше об этрусках. А Гвидоберто со своей стороны очень хотел поделиться с ним своими знаниями. Как быть? Гвидеберто не оставалось ничего другого, как изучить голландский язык, что он и сделал в те короткие промежутки времени, которые могильный столбик иногда оставлял ему. Через несколько недель грамматика и словарь Нидерландов уже не составляли для Гвидоберто никакого секрета, и молодой голландец — студент знаменитого перуджинского университета для иностранцев — уже клялся, что посвятит свою жизнь этрускам, по крайней мере, одну половину, а другую сохранит для Голландии.
На следующий год профессор Гвидоберто вынужден был — всё также урывками — освоить шведский, финский, сербскохорватский, португальский и японский языки. К этим национальностям принадлежали иностранные студенты, увлечённые этрусской проблемой. И Гвидоберто волей-неволей пришлось изучать их языки, раз уж он хотел быть уверенным, что они правильно ухватили суть вопроса, а именно, что этрусский язык — поразительнейшая загадка и что тот, кто надеется понять в нём хоть одно слово, имеет полное право на льготный пропуск в сумасшедший дом.
В течение следующих быстро промелькнцвших пяти лет профессор Гвидоберто, не отрывая ни одной минуты от созерцания могильного столбика, изучил турецкий, русский, чешский и арабский языки, а также дюжину наречий и диалектов стран Среднего Востока и Чёрной Африки. Потому что теперь в Перуджу приезжали студенты и оттуда, и в городе можно было услышать языки всех стран мира. Неудивительно, что однажды какой-то иранец сказал другому (это были туристы — не студенты).
— Как на строительстве Вавилонской башни!
— Ошибаетесь! — тут же отозвался профессор Гвидоберто, который проходил мимо и услышал эту реплику. Он сказал это, разумеется, на чистейшем персидском языке. — Перуджа, дорогие господа, полная противоположность Вавилонии. Ведь там произошло смешение языков, и люди перестали понимать друг друга — родного брата, соседа по дому, сборщика налогов. Здесь наоборот. Сюда приезжают со всех концов света и прекрасно понимают друг друга. Наш университет для иностранцев — это, если позволите, прообраз будущего мира, в котором все народы будут жить в дружбе.
Иранские туристы, услышав от итальянца такой длиннейший и к тому же без единой ошибки монолог на их родном языке, от волнения чуть в обморок не попадали. Они тут же завладели Гвидоберто и ни за что не захотели отпускать его. Они пошли за ним в Этрусско-романский музей, позволили объяснить себе, что такое «чиппо» — могильный столбик, и очень быстро и охотно согласились, что этрусский язык — самая замечательная загадка во всей Вселенной.
Подобных эпизодов я мог бы привести вам сотни. А сегодня профессор Гвидеберто безупречно пишет и говорит на двухстах четырнадцати языках и диалектах планеты, которые он изучил, как вы понимаете, только в свободное время. Его бородка поседела, а под шляпой прячется совсем жалкая прядь волос. Каждое утро он спешит в музей и отдаётся своему любимому занятию. Для него «чиппо» — сердце Перуджи, больше того — всей Умбрии и даже Вселенной.
Когда кто-нибудь изумляется его лингвистическим знаниям и начинает восхищаться его способностями, Гвидоберто резким жестом прерывает собеседника.
— Не говорите глупостей! — возражает он. — Я такой же невежда, как и вы. Ведь за тридцать лет я так и не смог освоить этрусский язык.
То, чего мы ещё не знаем, всегда важнее того, что знаем.
Надо вам сказать, что Гвидеберто до безумия любил… этрусков. Среди всех событий, всех народов и всех загадок истории только этруски обладали способностью привести его мозг в крайнее напряжение. Кто они такие? Откуда пришли в Италию? И самое главное: на каком таком чертовском языке они говорили?
Надо вам сказать также, что язык этрусков, словно неприступная крепость, тысячелетиями выдерживал атаки учёных всего мира. Но до сих пор никто так и не расшифровал его, никто не понимает ни единого слова.
Тем самым этруски словно отомстили за себя, как бы говоря: «Вы уничтожили нас? Ладно. Древние римляне захватили и покорили наши города? Прекрасно. Зато мы сделаем так, что никто никогда не сможет заниматься этрусками без головной боли и нервного истощения».
И вот Гвидеберто оказался в Этрусско-романском музее. Он медленно, неторопливо, тщательно осматривал один зал за другим, растягивая удовольствие, словно сладкоежка, откусывающий шоколад крохотными кусочками, чтобы продлить приятное ощущение. Удар молнии разразился, когда он увидел знаменитейший «чиппо» — могильный столбик без капители из местного камня травертина, на котором высечена знаменитейшая «этрусская надпись» — несколько строк, над которыми ломали свои светлые головы сотни виднейших учёных, головоломка, от которой бросало в дрожь лучших дешифровщиков и любителей ребусов и кроссвордов.
Увидеть этот знаменитый могильный столбик и влюбиться в него было для Гвидоберто минутным делом. Почтительно прикоснутьсяк нему и решить, вернее, поклясться, что он прочтёт высеченную на нём надпись, тоже было впоне естественно.
Так уж устроены эрускологи, то есть те, кто изучает культуру этрусков. Профессор Гвидоберто Доминициани, приехав в Перуджу всего на один день, остался там на всю жизнь. Все рабочие дни с 9 до 12 и с 15 до 17 часов (в соответствии с расписанием работы музея) он проводил перед своим любимым столбиком, созерцая его.
Однажды утром, когда он размышлял над словом «расенна», пытаясь понять, означает ли оно «народ», «люди» или, может быть, «увитые цветами балконы», кто-то обратился к нему на незнакомом языке. Молодой голландец, жаждавший узнать что-нибудь про знаменитый столбик, надеялся получить у него хоть какие-нибудь сведения. Гвидоберто напрасно пытался объясниться с ним по-немецки, по-английски или по-французски. Ясно было, что они изучали эти языки у весьма различных преподавателей, потому что понимали друг друга не лучше, чем крокодил и утюг.
Молодой человек, похоже, очень хотел узнать как можно больше об этрусках. А Гвидоберто со своей стороны очень хотел поделиться с ним своими знаниями. Как быть? Гвидеберто не оставалось ничего другого, как изучить голландский язык, что он и сделал в те короткие промежутки времени, которые могильный столбик иногда оставлял ему. Через несколько недель грамматика и словарь Нидерландов уже не составляли для Гвидоберто никакого секрета, и молодой голландец — студент знаменитого перуджинского университета для иностранцев — уже клялся, что посвятит свою жизнь этрускам, по крайней мере, одну половину, а другую сохранит для Голландии.
На следующий год профессор Гвидоберто вынужден был — всё также урывками — освоить шведский, финский, сербскохорватский, португальский и японский языки. К этим национальностям принадлежали иностранные студенты, увлечённые этрусской проблемой. И Гвидоберто волей-неволей пришлось изучать их языки, раз уж он хотел быть уверенным, что они правильно ухватили суть вопроса, а именно, что этрусский язык — поразительнейшая загадка и что тот, кто надеется понять в нём хоть одно слово, имеет полное право на льготный пропуск в сумасшедший дом.
В течение следующих быстро промелькнцвших пяти лет профессор Гвидоберто, не отрывая ни одной минуты от созерцания могильного столбика, изучил турецкий, русский, чешский и арабский языки, а также дюжину наречий и диалектов стран Среднего Востока и Чёрной Африки. Потому что теперь в Перуджу приезжали студенты и оттуда, и в городе можно было услышать языки всех стран мира. Неудивительно, что однажды какой-то иранец сказал другому (это были туристы — не студенты).
— Как на строительстве Вавилонской башни!
— Ошибаетесь! — тут же отозвался профессор Гвидоберто, который проходил мимо и услышал эту реплику. Он сказал это, разумеется, на чистейшем персидском языке. — Перуджа, дорогие господа, полная противоположность Вавилонии. Ведь там произошло смешение языков, и люди перестали понимать друг друга — родного брата, соседа по дому, сборщика налогов. Здесь наоборот. Сюда приезжают со всех концов света и прекрасно понимают друг друга. Наш университет для иностранцев — это, если позволите, прообраз будущего мира, в котором все народы будут жить в дружбе.
Иранские туристы, услышав от итальянца такой длиннейший и к тому же без единой ошибки монолог на их родном языке, от волнения чуть в обморок не попадали. Они тут же завладели Гвидоберто и ни за что не захотели отпускать его. Они пошли за ним в Этрусско-романский музей, позволили объяснить себе, что такое «чиппо» — могильный столбик, и очень быстро и охотно согласились, что этрусский язык — самая замечательная загадка во всей Вселенной.
Подобных эпизодов я мог бы привести вам сотни. А сегодня профессор Гвидеберто безупречно пишет и говорит на двухстах четырнадцати языках и диалектах планеты, которые он изучил, как вы понимаете, только в свободное время. Его бородка поседела, а под шляпой прячется совсем жалкая прядь волос. Каждое утро он спешит в музей и отдаётся своему любимому занятию. Для него «чиппо» — сердце Перуджи, больше того — всей Умбрии и даже Вселенной.
Когда кто-нибудь изумляется его лингвистическим знаниям и начинает восхищаться его способностями, Гвидоберто резким жестом прерывает собеседника.
— Не говорите глупостей! — возражает он. — Я такой же невежда, как и вы. Ведь за тридцать лет я так и не смог освоить этрусский язык.
То, чего мы ещё не знаем, всегда важнее того, что знаем.
Клиффорд Саймак. Снова и снова. Перевод С.А. Хомутова // Порождения разума: Романы. Переводы с английского С.А. Хомутова, М.С. Фанченко, Г.В. Филатовой. М.: Селена – Челябинск: Пластик–информ, 1993. С. 50. Глава X.
Адамс взглянул на Шулькросса:
— У вас ведь тоже что-то есть, господин Шулькросс?
Специалист по языкам кивнул:
— Ничего особенно впечатляющего. Мы открыли кейс Саттона и нашли рукопись. Мы скопировали её и положили на место, точно так же, как она и лежала. Но пока это нам ничего не дало. Мы не можем прочесть в ней ни слова.
— Шифр, — предположил Блэкбён.
Шулькросс покачал головой:
— Если бы это был шифр, наши роботы раскололи бы его. Часа за два. Но это не шифр. Это язык. А языком без ключа овладеть невозможно.
— Вы, конечно, навели справки?
Шулькросс мрачно улыбнулся:
— Проверили всё, вплоть до древних земных языков. До Вавилона и Крита. Мы сверили текст со всеми языками галактики. Ни один из них даже отдалённо не напоминает этот.
— Язык, — повторил Блэкбёрн. — Новый язык. Это значит, Саттон что-то нашёл.
— У вас ведь тоже что-то есть, господин Шулькросс?
Специалист по языкам кивнул:
— Ничего особенно впечатляющего. Мы открыли кейс Саттона и нашли рукопись. Мы скопировали её и положили на место, точно так же, как она и лежала. Но пока это нам ничего не дало. Мы не можем прочесть в ней ни слова.
— Шифр, — предположил Блэкбён.
Шулькросс покачал головой:
— Если бы это был шифр, наши роботы раскололи бы его. Часа за два. Но это не шифр. Это язык. А языком без ключа овладеть невозможно.
— Вы, конечно, навели справки?
Шулькросс мрачно улыбнулся:
— Проверили всё, вплоть до древних земных языков. До Вавилона и Крита. Мы сверили текст со всеми языками галактики. Ни один из них даже отдалённо не напоминает этот.
— Язык, — повторил Блэкбёрн. — Новый язык. Это значит, Саттон что-то нашёл.
Из «Путешествия из Петербурга в Москву». А.Н. Радищева, 1961 г. издания:
С. 12 (Чудово). Сильное стремление валов отнимало у кормила направление, и порывистый ветр, то вознося нас на мокрые хребты, но низвергая в утесистые рытвины водяных зыбей, отнимал у гребущих силу шественного движения.
С. 120 (Торжок). Тако сила, кичася своими мышцами, осмеяна была и не ужасна; тако свирепства пенящиеся челюсти праздны оставалися, и слово твердое ускользало от них непоглощенно.
С. 145 (Завидово). Дон-Кишот, конечно, нечто чудесное тут бы увидел; ибо несущееся пыльное облако под знатною его превосходительства особою, вдруг остановясь, разверзлося, и он предстал нам от пыли серовиден, отродию черных подобным.
С. 154 (Черная Грязь). Преддверие учености есть познание языков; но представляется яко поле, тернием насажденное, и яко гора, строгим каменем усеянная. Глаз не находит тут приятности расположения, стопы путешественника — покойныя гладости на отдохновение, ни зеленеющегося убежища утомленному тут нет. Тако учащийся, приступив к неизвестному языку, поражается разными звуками. Гортань его необыкновенным журчанием исходящего из него воздуха утомляется, и язык, новообразно извиваться принужденный, изнемогает. Разум тут цепенеет, рассудок без действия ослабевает, воображение теряет свое крылие; единая память бдит и острится и все излучины и отверстия свои наполняет образами неизвестных доселе звуков. При изучении языков все отвратительно и тягостно. Если бы не подкрепляла надежда, что, приучив слух свой к необыкновенности звуков и усвоив чуждые произношения, не откроются потом приятнейшие предметы, то неуповательно, восхотел ли бы кто вступить в столь строгий путь. Но, превзошед сии трудности, коликократно награждается постоянство в понесенных трудах. Новые представляются тогда естества виды, новая цепь воображений. Познанием чуждого языка становимся мы гражданами тоя области, где он употребляется, собеседуем с жившими за многие тысячи веков, усвояем их понятия; и всех народов и всех веков изобретения и мысли сочетаваем и приводим в единую связь.
С. 163–164 (Черная Грязь). Но внемли: прежде начатия времен, когда не было бытию опоры и всё терялося в вечности и неизмеримости, все источнику сил возможно было, вся красота вселенныя существавала в его мысли, но действия не было, не было начала. И се рука всемощная, толкнув вещественность в пространство, дала ей движение. Солнце воссияло, луна прияла свет, и телеса, крутящиеся горе, образовалися. Первый мах в творении всесилен был; вся чудесность мира, вся его красота суть только следствия. Вот как понимаю я действие великия души над душами современников или потомков; вот как понимаю действие разума над разумом. В стезе российской словесности Ломоносов есть первый. Беги, толпа завистливая, се потомство о нем судит, оно нелицемерно.
С. 120 (Торжок). Тако сила, кичася своими мышцами, осмеяна была и не ужасна; тако свирепства пенящиеся челюсти праздны оставалися, и слово твердое ускользало от них непоглощенно.
С. 145 (Завидово). Дон-Кишот, конечно, нечто чудесное тут бы увидел; ибо несущееся пыльное облако под знатною его превосходительства особою, вдруг остановясь, разверзлося, и он предстал нам от пыли серовиден, отродию черных подобным.
С. 154 (Черная Грязь). Преддверие учености есть познание языков; но представляется яко поле, тернием насажденное, и яко гора, строгим каменем усеянная. Глаз не находит тут приятности расположения, стопы путешественника — покойныя гладости на отдохновение, ни зеленеющегося убежища утомленному тут нет. Тако учащийся, приступив к неизвестному языку, поражается разными звуками. Гортань его необыкновенным журчанием исходящего из него воздуха утомляется, и язык, новообразно извиваться принужденный, изнемогает. Разум тут цепенеет, рассудок без действия ослабевает, воображение теряет свое крылие; единая память бдит и острится и все излучины и отверстия свои наполняет образами неизвестных доселе звуков. При изучении языков все отвратительно и тягостно. Если бы не подкрепляла надежда, что, приучив слух свой к необыкновенности звуков и усвоив чуждые произношения, не откроются потом приятнейшие предметы, то неуповательно, восхотел ли бы кто вступить в столь строгий путь. Но, превзошед сии трудности, коликократно награждается постоянство в понесенных трудах. Новые представляются тогда естества виды, новая цепь воображений. Познанием чуждого языка становимся мы гражданами тоя области, где он употребляется, собеседуем с жившими за многие тысячи веков, усвояем их понятия; и всех народов и всех веков изобретения и мысли сочетаваем и приводим в единую связь.
С. 163–164 (Черная Грязь). Но внемли: прежде начатия времен, когда не было бытию опоры и всё терялося в вечности и неизмеримости, все источнику сил возможно было, вся красота вселенныя существавала в его мысли, но действия не было, не было начала. И се рука всемощная, толкнув вещественность в пространство, дала ей движение. Солнце воссияло, луна прияла свет, и телеса, крутящиеся горе, образовалися. Первый мах в творении всесилен был; вся чудесность мира, вся его красота суть только следствия. Вот как понимаю я действие великия души над душами современников или потомков; вот как понимаю действие разума над разумом. В стезе российской словесности Ломоносов есть первый. Беги, толпа завистливая, се потомство о нем судит, оно нелицемерно.
В.Я. Брюсов. Сумерки
Горят электричеством луны
На выгнутых длинных стеблях;
Звенят телеграфные струны
В незримых и нежных руках;
Круги циферблатов янтарных
Волшебно зажглись над толпой,
И жаждущих плит тротуарных
Коснулся прохладный покой.
Под сетью пленительно-зыбкой
Притих отуманенный сквер,
И вечер целует с улыбкой
В глаза – проходящих гетер.
Как тихие звуки клавира –
Далёкие ропоты дня…
О сумерки! Милостью мира
Опять осените меня!
На выгнутых длинных стеблях;
Звенят телеграфные струны
В незримых и нежных руках;
Круги циферблатов янтарных
Волшебно зажглись над толпой,
И жаждущих плит тротуарных
Коснулся прохладный покой.
Под сетью пленительно-зыбкой
Притих отуманенный сквер,
И вечер целует с улыбкой
В глаза – проходящих гетер.
Как тихие звуки клавира –
Далёкие ропоты дня…
О сумерки! Милостью мира
Опять осените меня!
Виктор Шендерович. Баллада об авокадо
Когда услышал слово «авокадо»
впервые, в детстве… нет, когда прочёл
его – наверно, у Хемингуэя,
(или Ремарка? Или у Майн Рида? –
уже не помню), – в общем, с тех вот пор
я представлял тропическую синь,
и пальмы над ленивым океаном,
и девушку в шезлонге, и себя
у загорелых ног, печально и
неторопливо пьющего кальвАдос
(а может, кальвадОс). Я представлял
у кромки гор немыслимый рассвет
и чёрно-белого официанта,
несущего сочащийся продукт
экватора – нарезанный на дольки,
нежнейший, бесподобный авокадо!
С тех прошло полжизни. Хэм забыт,
кальвадос оказался просто водкой –
на яблоках, обычный самогон.
Про девушек я вообще молчу.
Но авокадо… – боже! – авокадо
не потерял таинственнейшей власти
над бедною обманутой душой.
И в самом деле: в наш циничный век,
когда разъеден скепсисом рассудок,
когда мамоной души смущены,
потерян смысл и врут ориентиры –
должно же быть хоть что-то, наконец,
не тронутое варварской уценкой?!
И вот вчера я увидал его –
в Смоленском гастрономе. Он лежал,
нетронутый, по десять тысяч штука.
Но что же деньги? Деньги – только тлен,
и я купил заветный авокадо,
нежнейший фрукт – и с места не сходя,
обтёр его и съел…
Какая гадость!
впервые, в детстве… нет, когда прочёл
его – наверно, у Хемингуэя,
(или Ремарка? Или у Майн Рида? –
уже не помню), – в общем, с тех вот пор
я представлял тропическую синь,
и пальмы над ленивым океаном,
и девушку в шезлонге, и себя
у загорелых ног, печально и
неторопливо пьющего кальвАдос
(а может, кальвадОс). Я представлял
у кромки гор немыслимый рассвет
и чёрно-белого официанта,
несущего сочащийся продукт
экватора – нарезанный на дольки,
нежнейший, бесподобный авокадо!
С тех прошло полжизни. Хэм забыт,
кальвадос оказался просто водкой –
на яблоках, обычный самогон.
Про девушек я вообще молчу.
Но авокадо… – боже! – авокадо
не потерял таинственнейшей власти
над бедною обманутой душой.
И в самом деле: в наш циничный век,
когда разъеден скепсисом рассудок,
когда мамоной души смущены,
потерян смысл и врут ориентиры –
должно же быть хоть что-то, наконец,
не тронутое варварской уценкой?!
И вот вчера я увидал его –
в Смоленском гастрономе. Он лежал,
нетронутый, по десять тысяч штука.
Но что же деньги? Деньги – только тлен,
и я купил заветный авокадо,
нежнейший фрукт – и с места не сходя,
обтёр его и съел…
Какая гадость!
Виктор Шендерович. Япона жизнь. Хокку
Снова рассвет.
Ветка стучит в стекло.
Отпилю.
Вставать не буду.
Пускай себе там, на работе,
Думают: где он?
Лежу и плачу.
Что же мне снилось такое?
Наверное, шпроты.
Надо идти.
Если придумать куда,
Можно вставать.
Старик под окном
В мусорном роется баке.
Всё же напьюсь.
Возьму красный флаг
И выйду со старым портретом.
Вдруг да поможет?
Щёлкнул пультом.
Спикер приехал в Думу.
Будет ли кворум?
Вышел за хлебом.
Купив, покрошу его птицам?
Вряд ли. Съем лично.
Повстречал Горбачёва…
Зря мы не слушали старца.
Плачу, в плечо уткнувшись.
Кимоно прохудилось.
Жду зарплаты за май и июнь.
Бамбук и вишня в снегу.
Птица на крыше.
В клюве большая корка.
Летать разучилась.
Саке не осталось.
Сосед отдыхает в прихожей.
Голова в обувнице.
Не спится. Волнуюсь:
Потанин или Березовский
Получит «Роснефть»?
Ветка стучит в стекло.
Отпилю.
Вставать не буду.
Пускай себе там, на работе,
Думают: где он?
Лежу и плачу.
Что же мне снилось такое?
Наверное, шпроты.
Надо идти.
Если придумать куда,
Можно вставать.
Старик под окном
В мусорном роется баке.
Всё же напьюсь.
Возьму красный флаг
И выйду со старым портретом.
Вдруг да поможет?
Щёлкнул пультом.
Спикер приехал в Думу.
Будет ли кворум?
Вышел за хлебом.
Купив, покрошу его птицам?
Вряд ли. Съем лично.
Повстречал Горбачёва…
Зря мы не слушали старца.
Плачу, в плечо уткнувшись.
Кимоно прохудилось.
Жду зарплаты за май и июнь.
Бамбук и вишня в снегу.
Птица на крыше.
В клюве большая корка.
Летать разучилась.
Саке не осталось.
Сосед отдыхает в прихожей.
Голова в обувнице.
Не спится. Волнуюсь:
Потанин или Березовский
Получит «Роснефть»?
Старинная восточная притча
Давным-давно жил-был старик, который, умирая, оставил своим трём сыновьям 19 верблюдов. Он завещал старшему сыну половину, среднему - четвёртую часть, а младшему - пятую. Не сумев найти решения самостоятельно (ведь задача в "целых верблюдах" решения не имеет), братья обратились к мудрецу.
- О мудрец! - сказал старший брат. - Отец оставил нам 19 верблюдов и велел разделись между собой: старшему - половину, среднему - четверть, младшему - пятую часть. Но 19 не делится ни на 2, ни на 4, ни на 5. Можешь ли ты, о достопочтенный, помочь нашему горю, ибо мы хотим выполнить волю отца?
- Нет ничего проще, - ответил им мудрец. - Возьмите моего верблюда и идите домой.
Братья дома легко разделили 20 верблюдов пополам, на 4 и на 5. Старший брат получил 10, средний - 5, а младший - 4 верблюда. При этом один верблюд остался (10 + 5 + 4 = 19).
Раздосадованные братья вернулись к мудрецу и пожаловались:
- О мудрец, опять мы не выполнили волю отца! Вот этот верблюд - лишний.
- Это не лишний, - сказал мудрец, - это мой верблюд. Верните его и идите домой.
Энциклопедия для детей ("Аванта плюс", 1998), Математика.
- О мудрец! - сказал старший брат. - Отец оставил нам 19 верблюдов и велел разделись между собой: старшему - половину, среднему - четверть, младшему - пятую часть. Но 19 не делится ни на 2, ни на 4, ни на 5. Можешь ли ты, о достопочтенный, помочь нашему горю, ибо мы хотим выполнить волю отца?
- Нет ничего проще, - ответил им мудрец. - Возьмите моего верблюда и идите домой.
Братья дома легко разделили 20 верблюдов пополам, на 4 и на 5. Старший брат получил 10, средний - 5, а младший - 4 верблюда. При этом один верблюд остался (10 + 5 + 4 = 19).
Раздосадованные братья вернулись к мудрецу и пожаловались:
- О мудрец, опять мы не выполнили волю отца! Вот этот верблюд - лишний.
- Это не лишний, - сказал мудрец, - это мой верблюд. Верните его и идите домой.
Энциклопедия для детей ("Аванта плюс", 1998), Математика.
Из рекламы и не только
Сразу за городом начинается тайга, но об этом нужно знать, так как с виду она совсем как лес.
Вода — это тоже живой микроорганизм.
…наиболее близкими к человеку в эволюционном плане являются водоросли…
Нанотехнологии. Автомойка.
Всё-таки интересный организм – человеческая фигура.
Метеопрогноз: Погода опять нас удивила.
Древние считали, что лечебный эффект меди связан с её обезбаливающим, жаропонижающим, антибактериальным и противовоспалительным свойствами.
Бесплатно. Вывозим и выносим, а затем утилизируем вашу старую бытовую технику и многое другое. Звонок для вас бесплатный.
Массовыми обморожениями закончился митинг против глобального потепления.
…и это совсем не удивительно, ведь она, можно сказать, получает еду из первых рук любимой хозяйки.
М-да, если так действительно можно сказать, то это воистину удивительно…
Мы провели компьютерное моделирование ситуации на этом перекрёстке, и программа показывает, что там вообще проехать невозможно. Мы и в жизни видим, что ничего хорошего на этом перекрёстке не происходит.
Жизнь таки круче компьютерного моделирования…
Джордж Буш во время кризиса:
Наше правительство принимает меры к преодолению кризиса и впредь будет принимать самые решительные меры. Но нам очень мешает недоверие народа к рынку.
Из встречи Дмитрия Анатольевича Медведева со студентами 12 февраля 2010 г.
— Вы много говорите об инновациях. Как Вы относитесь к тому, чтобы объявить Томск центром инноваций?
— Прекрасно отношусь. … Я вас объявляю!
Из новостей 13.04.2012:
Ракета и обломки «Сияющей звезды» упали в море у побережья Южной Кореи. Американские и европейские специалисты сделали вывод, что запуск не удался. ...
…Американские и европейские специалисты будут решать, что именно пошло не так. Дело в том, что Северная Корея нарушила резолюцию ООН на запрещение запуска баллистических ракет.
(и поэтому она упала? О_о)
Вода — это тоже живой микроорганизм.
…наиболее близкими к человеку в эволюционном плане являются водоросли…
Нанотехнологии. Автомойка.
Всё-таки интересный организм – человеческая фигура.
Метеопрогноз: Погода опять нас удивила.
Древние считали, что лечебный эффект меди связан с её обезбаливающим, жаропонижающим, антибактериальным и противовоспалительным свойствами.
Бесплатно. Вывозим и выносим, а затем утилизируем вашу старую бытовую технику и многое другое. Звонок для вас бесплатный.
Массовыми обморожениями закончился митинг против глобального потепления.
…и это совсем не удивительно, ведь она, можно сказать, получает еду из первых рук любимой хозяйки.
М-да, если так действительно можно сказать, то это воистину удивительно…
Мы провели компьютерное моделирование ситуации на этом перекрёстке, и программа показывает, что там вообще проехать невозможно. Мы и в жизни видим, что ничего хорошего на этом перекрёстке не происходит.
Жизнь таки круче компьютерного моделирования…
Джордж Буш во время кризиса:
Наше правительство принимает меры к преодолению кризиса и впредь будет принимать самые решительные меры. Но нам очень мешает недоверие народа к рынку.
Из встречи Дмитрия Анатольевича Медведева со студентами 12 февраля 2010 г.
— Вы много говорите об инновациях. Как Вы относитесь к тому, чтобы объявить Томск центром инноваций?
— Прекрасно отношусь. … Я вас объявляю!
Из новостей 13.04.2012:
Ракета и обломки «Сияющей звезды» упали в море у побережья Южной Кореи. Американские и европейские специалисты сделали вывод, что запуск не удался. ...
…Американские и европейские специалисты будут решать, что именно пошло не так. Дело в том, что Северная Корея нарушила резолюцию ООН на запрещение запуска баллистических ракет.
(и поэтому она упала? О_о)
Анекдоты про коров
1.
Одна корова в стаде жалуется другой:
— Это просто эпидемия какая-то: куда не посмотришь — то одна корова рехнулась, то другая…
Подруга её успокаивает:
— Это ничего страшного, лишь бы до нас, уток, не дошло…
2.
Сидят две коровы на дереве:
— Погода сегодня хорошая, только крокодилы почему-то разлетались…
— У них, наверное, рядом аэродром.
3.
Сидят две коровы на дереве, вяжут. Мимо летит стая напильников. Головной напильник подлетает к дереву:
— Скажите, пожалуйста, где у вас тут юг?
Одна корова показывает. Напильники улетают в указанном направлении.
Коровы сидят дальше. Мимо летит другая стая напильников. Опять спрашивают:
— Скажите, пожалуйста, где у вас тут юг?
Та же корова показывает противоположное направление. Напильники улетают. Вторая корова спрашивает подругу:
— Почему ты то одно направление показываешь, то другое?
— А я подумала: зачем на юге столько напильников?
4.
Корова лезет на дерево. Мимо бежит заяц:
— Корова, а корова, куда ты лезешь??
— Да что-то яблочек захотелось.
— Так это же береза?!!
— А они у меня с собой.
5.
Корова сидит на дереве. Мимо бежит заяц, кричит вверх:
— Сколько?!
— Восемь!
— Чего восемь?!
— Чего сколько?!
6.
Сидит мужик на берегу реки с собакой, рыбачит. Вдруг из воды выныривает корова с сигаретой:
— Эй, мужик, дай закурить!
Мужик дает прикурить корове. Корова ныряет обратно. Мужик с вытаращенными глазами и открытым ртом поворачивается к собаке. Собака:
— А я чо, я чо? Я сама обалдела!
Примечание: этот сюжет кем-то был использован для создания юмористического фильма-миниатюры для передачи «Сам себе режиссер». Там не было разговаривающих животных: человек выныривал из проруби, просил выпить водки и нырял обратно.
Одна корова в стаде жалуется другой:
— Это просто эпидемия какая-то: куда не посмотришь — то одна корова рехнулась, то другая…
Подруга её успокаивает:
— Это ничего страшного, лишь бы до нас, уток, не дошло…
2.
Сидят две коровы на дереве:
— Погода сегодня хорошая, только крокодилы почему-то разлетались…
— У них, наверное, рядом аэродром.
3.
Сидят две коровы на дереве, вяжут. Мимо летит стая напильников. Головной напильник подлетает к дереву:
— Скажите, пожалуйста, где у вас тут юг?
Одна корова показывает. Напильники улетают в указанном направлении.
Коровы сидят дальше. Мимо летит другая стая напильников. Опять спрашивают:
— Скажите, пожалуйста, где у вас тут юг?
Та же корова показывает противоположное направление. Напильники улетают. Вторая корова спрашивает подругу:
— Почему ты то одно направление показываешь, то другое?
— А я подумала: зачем на юге столько напильников?
4.
Корова лезет на дерево. Мимо бежит заяц:
— Корова, а корова, куда ты лезешь??
— Да что-то яблочек захотелось.
— Так это же береза?!!
— А они у меня с собой.
5.
Корова сидит на дереве. Мимо бежит заяц, кричит вверх:
— Сколько?!
— Восемь!
— Чего восемь?!
— Чего сколько?!
6.
Сидит мужик на берегу реки с собакой, рыбачит. Вдруг из воды выныривает корова с сигаретой:
— Эй, мужик, дай закурить!
Мужик дает прикурить корове. Корова ныряет обратно. Мужик с вытаращенными глазами и открытым ртом поворачивается к собаке. Собака:
— А я чо, я чо? Я сама обалдела!
Примечание: этот сюжет кем-то был использован для создания юмористического фильма-миниатюры для передачи «Сам себе режиссер». Там не было разговаривающих животных: человек выныривал из проруби, просил выпить водки и нырял обратно.
воскресенье, 26 мая 2013 г.
Количество линков растёт
Блог заполняется многочисленными линками на конкретные читаемые произведения. Условно их можно разделить на три части - авторский комикс, дневники на Ли.ру, чтение на форумах. Под это отведена зона обновления внизу блога, странички AV_VA и (в основном) Ридер.
четверг, 16 мая 2013 г.
Блог официально открыт!
Блог считается созданным. Множество мелких деталей остались пока не сделанными, так что какие-то добавления будут, постепенно. Через некоторое время, например, будут выложены выписки.
среда, 15 мая 2013 г.
Что будет выкладываться
Сейчас идёт постепенное заполнение блога ссылками - как внизу блога, так и внутри страничек. Процесс предполагается длительный. Тексты для страницы "Выписки" будут выходить в качестве сообщений на данной страничке "Отметки".
вторник, 14 мая 2013 г.
Блог начинает оформляться
Придумана структура блога. В нём будем масса разнообразных ссылок и страничек. Сами же тексты и ссылки появятся чуть позже.
понедельник, 13 мая 2013 г.
Заполнение зоны обновлений
Внизу блога выделена зона обновлений. Туда будут поэтапно заноситься подобранные адреса сайтов и страничек. Подготовлены ссылки по блогам блогспота.
Альбом Анны Василёк
Этот альбом-блог создан специально для слежения за обновлениями в интересующих меня сайтах и страничках, а также коллекционирования понравившегося на его страницах, выкладки же собственных текстовых и фотографических изделий производятся в других блогах.
Подписаться на:
Сообщения (Atom)